Проникать
В силу света
Ибо если захватит сила света
Царство тяжести
И проникнет сила тяжести
В силу света,
То сплетутся в мире-иллюзии
Душа и тело
Себе в погибель.
Schau in deiner Seele
Leuchterkraft
Fühl in deinem Körper
Schweremacht
In der Leuchterkraft
Strahlet Geistes-Ich
In der Schweremacht
Kraftet Gottes-Geist
Doch darf nicht
Leuchterkraft
Ergreifen
Schweremacht
Und auch nicht
Schweremacht
Durchdringen
Leuchterkraft
Denn fasset Leuchterkraft
Die Schweremacht
Und dringet Schweremacht
In Leuchterkraft,
So bindet in Welten-Irre
Seele und Körper
In Verderbnis sich.—
O Gottesgeist erfülle mich
Erfülle mich in meiner Seele;
Meiner Seele leihe starke Kraft,
Starke Kraft auch meinem Herzen
Meinem Herzen, das dich sucht,
Sucht durch tiefe Sehnsucht
Tiefe Sehnsucht nach Gesundheit
Nach Gesunheit und Starkmut
Starkmut, der in meine Glider stromt
Strömt wie edles Gottegeschenk
Gottegeschenk von dir, o Gottesgeist
O Gottesgeist erfülle mich.
О, Божественный Дух, исполни меня,
Исполни меня в моей душе,
Моей душе придай крепкую силу,
Крепкую силу - также и моему сердцу,
Моему сердцу, которое Тебя ищет,
Ищет с глубокой тоской,
С глубокой тоской по здоровью,
По здоровью и крепкому мужеству,
Крепкому мужеству, которое в моих членах струится,
Струится, как благой Божий дар,
Божий дар от Тебя, о Божественный Дух,
О, Божественный Дух, исполни меня.
Терапия Сердцем – Систола:
Здоровье и болезнь.
GA 316 (1)
,,, возможно представить себе, что под влиянием страха душевная организация, внедренная в тепловой эфир, возбуждается и что страх изживает себя в указанных изменениях теплового состояния. Через это тепловая организация переносит свое воздействие на дыхание, а затем уже и на «жидкого», и дальше вниз, вплоть до «твердого» человека. Только таким образом вы получаете возможность перекинуть мост от физического элемента к душевному.
Вы должны сказать себе: все происходящее в человеческом организме есть естественный процесс. Но болезнь также является естественным процессом. Где же прекращается здоровый процесс? Где начинается болезненный процесс и как возможен переход от здорового к болезненному? Ответить на эти вопросы, оставаясь в рамках того, что предлагается обычной физиологией и анатомией, совершенно невозможно. Только если вам известно, что нездоровое в печени является здоровым в сердце и должно находиться здесь, — если, конечно, речь идет о человеке в целом, — вы получите представление о возможности заболевания. Ведь если бы человеческий организм не мог из Я-организации вызвать тепловую организацию, которая должна находиться в области сердца, то этот человеческий организм не мог бы, к примеру, ни думать, ни чувствовать. Но поскольку он проникает в организацию печени или почек, то возникает необходимость изгнать его оттуда и водворить его, так сказать, в первоначальные границы. И посмотрите, мои дорогие друзья, для этого в природе имеются субстанции и субстанциональная деятельность, которые могут просто взять на себя функцию того или иного органа и оказывать воздействие на деятельность эфирного тела, деятельность астрального тела, деятельность Я-организации. Итак, мы говорим, что Я-организация неправомерным образом проникает в почки, — все это должно сегодня послужить нам лишь введением. В ближайшие дни мы поговорим об этих вещах на профессиональном уровне.
Итак, допустим, что Я-организация почек чрезмерно деятельна. Прописав больному Equisetum arvense (полевой хвощ), мы предоставляем почке возможность сделать то, что в этом аномальном, болезненном состоянии обычно выполняет Я-организация. Итак, вы видите, что во время болезни в почечную организацию проникает Я-организация. При этом она проявляет себя так, как она должна проявлять себя только в сердце, а не так, как это должно было бы происходить в почках. И здесь происходит процесс, которому здесь не место и который возникает оттого, что сюда чересчур интенсивно вторгается деятельность Я-организма. От него можно избавиться только в том случае, если искусственным образом возбудить в почках процесс, равнозначный деятельности Я-организма. Вы достигнете этого, если вам удастся правильным образом доставить к почкам Equisetum arvense, сохранив при этом все его свойства и специфику воздействия. Почка имеет большое сходство с полевым хвощом. И в тот момент, когда он переносит свою деятельность на почку, Я-организация изгоняется оттуда. Однако в дальнейшем, когда деятельность, развиваемая заболевшим органом, уже станет иной, а Я-организация вновь вернется к исполнению своих собственных задач, эта Я-организация будет действовать уже оздоровляющим образом. Вы сможете вызвать к оздоровляющей деятель-ности так называемые высшие тела только в том случае, если сумеете изгнать их из больного органа, а затем вновь вернете их к исполнению их собственных задач. Тогда они будут действовать посредством реактивной силы, которая воздействует на больной орган оздоровляющим образом. Если вы хотите познать эти силы, если вы хотите изучить человеческий организм в его отношении к устройству Космоса, к трем царствам природы, составляющим окружение людей на Земле, то возникает необходимость в ином естествознании, отличном от того, которое повсеместно распространено сегодня.
,,,
В человеке происходят процессы, о которых сегодняшние анатомия и физиология не имеют никакого понятия, поскольку они не обращают внимания на природные процессы, подобные тем, которые я вам только что описал. Здесь речь идет о том, чтобы, пронаблюдав эти тонкие процессы в природе, затем перейти к действительному познанию человека.
И все же обладать истинным, внутренним чувством природы — значит уметь охватить взором тепловые явления, потоки воздуха, его потепление и охлаждение, игру лучей солнца в атмосфере, водяные пары, чудесную утреннюю игру росы на цветах, на растениях, удивительные процессы, происходящие, скажем, в чернильных орешках, которые возникают благодаря тому, что оса прокалывает листья некоторых деревьев и откладывает в них яички. Но все это нужно рассматривать «макроскопическим» взором. Именно в этом и заключается чувство природы
**
GA 157 (6)
Ибо надо подходить к настоящему человеку современности с такими представлениями, как развитие (древнего) Сатурна, развитие (древнего) Солнца, и так далее, надо требовать от него делать те мыслительные усилия, чтобы естественным образом с необходимостью находить такие вещи; ради этого душа должна прилагать значительные усилия, напрягаться, и, как следствие: нервозность будет изгнана! Для этого надо иметь терпение, но нервозность будет изгнана. А то, что в ином случае стало бы распространяться по всей культуре как всеобщая нервозность, будет излечено, если человечество поймёт то, что исходит от духовной науки благодаря расширению духовного потока. В то время как в ином случае человечество будет беспокойно трепыхаться, духовная наука, приходя с другой стороны, принесёт исцеление. В то время как психиатр, перед тем, как проникнуть в духовную науку, должен констатировать: нервные проявления возрастают, он потом, возможно должен будет утверждать, что наилучшим лечебным средством против нервных проявлений будет то, что он скажет больному: бери книгу по духоведению на три четверти часа каждый день, и пытайся её проработать; тогда твои нервы станут крепче. Это относится и к вам. Но поверят в такие вещи лишь тогда, если уяснят себе, что в соответствие с приведенным в начале данной лекции сравнении, душевная жизнь не имеет ничего иного по отношению к нервной системе, жизни нервов, кроме того, что эта душевная жизнь вызывает выделительные процессы. Нельзя курировать душевную жизнь, если придавать особую ценность этим выделительным процессам: это будет возможно, если то, что не имеет дела с выделительными процессами, будет усилено изнутри, будет проникнуто из души посредством того, что в душу будут втекать спиритуальные силы. Придёт время, когда рецепты будут выписывать в соответствие с духовной наукой; будет применяться то или иное, что может быть получено только благодаря духовной науке, особенно в случае заболеваний нового времени.
**
GA 157 (8)
В духовный мир можно вступить через трое врат. Первые врата можно назвать вратами смерти, вторые врата можно назвать вратами элементов, и третьи врата можно назвать вратами Солнца. Тот, кто хочет идти полным познавательным путём, должен предпринять познавательный путь через все трое врат.
Врата смерти всегда существовали с самых древних времен, когда говорилось о мистериальных истинах, по-настоящему говорилось. Эти врата смерти не могут быть достигнуты, если мы не пытаемся достичь их посредством того, что нам давно известно под именем медитации, то есть отдача какой-либо подходящей для нашей индивидуальности мысли или ощущению, которые мы ставим в центр нашего сознания так, что совершенно идентифицируемся с ними. Конечно, именно на этом пути человеческие усилия легко могут надломиться, поскольку тут имеются действительные неудобства, приходится преодолевать внутренние препятствия, которые надо преодолеть, когда человек всё снова и снова должен предпринимать тихие внутренние усилия, чтобы так отдаться данной массе мыслей, данным ощущениям, чтобы забыть весь мир и жить исключительно в этих мыслях, в этих ощущениях.
Существуют монисты и плюралисты. Это рассматривается как мировоззрения. Монисты борются с плюралистами, говоря о множествиенности: монисты же говорят об единстве.
Однако, видите ли, дело таково, что и единство и множественность являются вообще-то понятиями, которые имеют ценность только для физического мира. Считают, что и для духовного мира эти понятия должны иметь ценность. Однако они её не имеют. Тут человек должен сделать для себя понятным то, что хотя он и видит единство, но это единство в следующий же момент ликвидируется и проявляется как множественность. Оно является одновременно единством и множественностью. Так же нельзя переносить в духовный мир обычную арифметику, физическую математику. Это относится к сильнейшим, но в то же время к интимнейшим предрассудкам, когда понятие, годное для физического мира, хотят в том виде, как оно есть, перенести в духовный мир. Но человек должен подходить к порогу духовного мира без всех «пожиток», не будучи отягощён тем, чему он научился в физическом мире, будучи готов оставить это на его пороге. Все понятия, а именно даже те понятия, к которым было приложено максимум усилий, необходимо оставить, и сделать для себя понятным следующее: тут, в духовном мире ему будут даны новые понятия, тут ему будет дано нечто совершенно новое. Эта привязанность к тому, что дает физический мир необычно сильна у человека. То, чем он овладел в физическом мире, он хочет внести в духовный мир. Но он должен иметь возможность встать перед полной табула раса, чистой страницей, встать перед полной пустотой, и позволить быть своим вождём только той, начинающей оживать, мысли. Этот вход в духовный мир назвали вратами смерти по той причине, поскольку это, в сущности, действительно ещё более сильная смерть, нежели физическая смерть. В случае физической смерти люди убеждены в том, что они отлагают своё физическое тело; но мы должны при вступлении в духовный мир решиться на то, чтобы действительно отложить наши понятия, наши представления и идеи, и дать построить наше существо заново.
Итак, таковы первые врата, врата смерти.
Вторыми вратами являются врата элементов. Эти врата элементов как вторые врата пройдут те, кто действительно усердно предавался медитации. Однако и организация человека может благоприятствовать даже тому, что он проходит через вторые врата, без того, чтобы пройти через первые. Для действительного познания это не хорошо, но может случиться так, что человек достигает вторых врат, не пройдя через первые. Настоящее, надлежащее познание дается только тогда, если человек проходит через первые врата и затем сознательно подступает ко вторым. Эти вторые врата проявляют себя следующим образом. Видите ли, когда человек проходит через врата смерти, он, прежде всего, чувствует себя находящимся в некотором состоянии, относительно которого можно видеть следующее: внешне, в своём воздействии на человека, в той форме, как переживает его человек оно подобно сну, но внутренне оно совершенно отлично (от него). Внешне человек во время этого состояния подобен спящему. Как раз тогда, когда мысль начинает оживать, если она начинает быть подвижной, начинает расти, человек внешне пребывает при этом как во сне. Ему не нужно лежать, он может сидеть, но он при этом как во сне. И сколь мало это состояние внешне можно отличить от сна, столь сильно отличается оно от него внутренне. Ибо если человек затем переходит от этого состояния в обычное состояние жизни, он впервые замечает: ты не спал, но ты пребывал в мыслительной жизни точно так, как ты сейчас находишься внутри того, где ты обычно бодрствуешь в физическом мире и с помощью своих глаз смотришь во вне на то, что светится. Но человек также знает:сейчас там, где ты находишься в бодрственном состоянии, ты думаешь, ты делаешь мысли, ты сочетаешь их; но незадолго до этого, когда ты пребывал в том состоянии, мысли делали себя посредством самих себя, делали себя сами. Одна подступала к другой; они готовили, создавали друг друга; одна удалялась от другой, и то, что человек в ином случае делает в мышлении, делалось само собой. Но человек знает: в то время как в ином случае человек есть «я», которое нанизывает одну мысль на другую, приставляет одну мысль к другой, то в течение этого состояния он как бы вплывает в одну, плывёт к другой, он соединён с этим; затем он находится вне (их), в третьей (мысли) и снова подплывает к ней; у него возникает чувство: пространства больше не существует.
Не правда ли, в физическом пространстве было бы так, что если бы человек направлялся к какому-то пункту и оглядывался, а затем удалялся бы от него, и если бы он затем снова захотел бы подойти к нему, он должен был бы снова пройти тем же путем к нему; он должен был бы проделать путь назад. Этого не происходит в том, ином состоянии. Там пространство не таково; там человек как бы перепрыгивает через пространство. В один момент он находится в одном пункте, в другой - он снова удаляется прочь. Он не идет сквозь пространство. Пространственные законы упразднились. Он сам живёт и ткёт теперь внутри мысли. Он знает: «я» не умерло, оно ткёт внутри мыслительной жизни, но человек, когда он живёт в мысли, ещё не может сразу стать господином своей мысли; мысли создают себя сами. Человек втягивается. Он не сам плывёт в потоке мыслей, но мысли как бы берут его на спину и несут. Это состояние тоже должно прекратиться. И оно прекращается, если человек проходит через врата элементов. Тогда он получает всё в свои руки, произвольно владеет им, и затем может в соответствие с замыслом, целью, придавать мыслям определённый ход. Он живёт тогда со своей волей внутри всей мыслительной жизни. Это опять-таки исключительно важный момент. Поэтому я даже экзотерически указывал на это в открытых лекциях: этой второй (ступени)_ человек достигает благодаря тому, что он идентифицируется со своей судьбой. Благодаря этому он получает власть пребывать внутри тканья мыслей, обладая волей.///
Когда у человека появляется желание посредством силы, полученной из идентификации с судьбой, ткать в мыслях так, чтобы он не просто сопутствовал мыслям, как сопутствует он образам сновидений, но чтобы он при возможности мог гасить ту или иную мысль и мог извлекать другую, итак, чтобы он мог манипулировать волей. Если это начинается, человек действительно должен пережить опыт, который можно назвать прохождением через вторые врата. И тут обнаруживается, что то, в чём человек нуждался как в силе воли, отображается как страшное чудовище. В мистике на протяжении тысяч и тысяч лет это всегда называли встречей со «львом». Человек должен пережить эту встречу со львом. По отношению к чувству она состоит в том, что у человека перед тем как совершить действие в мыслительном мире, перед этой живым связыванием себя с мыслительным миром, реально возникает, можно назвать это так, - непреодолимый страх, который надо преодолеть так же, как одиночество у врат смерти. У человека возникает страх. Этот страх может маскироваться в самые разные формы того или иного чувства, которые не являются страхом. Но всё же это, главным образом страх перед тем, куда человек входит. Дело в том, чтобы действительно найти возможность совладать с тем животным, с которым человек встречается, с этим львом
**
Третьи врата, к которым следует подойти, есть врата Солнца. И тут мы должны, подходя к этим вратам, снова получить некий опыт. В то время как у врат смерти мы воспринимали окрылённую ангельскую голову, пред вратами элементов воспринимали льва, пред вратами Солнца мы должны воспринять дракона, дикого дракона. И этого дикого дракона мы ещё должны увидеть правильно. Однако Люцифер и Ариман совместно прилагают усилия к тому, чтобы сделать его невидимым, не дать ему показать нам своё духовное лицо, свой вид. Если мы воспринимаем его, то воспринимаем и то, что этот дикий дракон, в сущности, наибольшим образом имеет отношение к нам самим, ибо он соткан из наших инстинктов и ощущений, которые, по существу относятся к тому, что мы в обычной жизни называем нашей низшей природой. Этот дракон содержит все силы, которые мы, например, используем, -извините за прозаическое выражение, - для пищеварения и ещё чего-то другого. То, что помещено в нас и отдает силы, чтобы мы переваривали, и для другого, что в узком смысле связано с нашей самой, что ни на есть низшей личностью, является нам в форме дракона.
GA 186(4)
Человеческие индивидуумы различаются тем, что один развивает более социальные, а другой антисоциальные импульсы. Если до некоторой степени знать людей, то по этому признаку их можно хорошо различать. Они точно делятся на эти два класса. Одни более склоняются к социальному, другие – к антисоциальному.
Я ещё сказал: "Это имеет так же и другую сторону, – ибо антисоциальность обусловлена тем, что мы до некоторой степени предохраняем себя от впадения в сон". А с этим связано ещё кое-что. Это делает нас больными. Пусть не особенно ясно для восприятия – иногда же и очень-таки ощутимо, – но отсюда возникают болезни; к причинам болезни относится антисоциальная сущность человека. Поэтому легко понять, что социальная сущность является оздоравдавающей, оживляющей. Из этого нам также видно, насколько удивительно создана человеческая природа. Человек не может оздоровить себя через социальную сущность без того, чтобы не впасть до некоторой степени в сон.
Когда он порывает с социальной сущностью, то его мыслящее сознание крепнет, но он становится антисоциальным. Вместе с тем, он подрывает оздоравливающие силы, находящиеся в подсознании в его организме. Так в жизненной конституции здоровье и болезнь определяются тем, что как социальные и антисоциальные импульсы пребывает в человеке. Кто развивает человекопознание в этом направлении, тот может то или иное количество болезней свести к антисоциальной сущности человека. В большей степени, чем полагают, болезни человека зависят от антисоциальной сущности. Это, прежде всего, те болезни, которые ведь часто являются ими в полном смысле слова, хотя и выражаются в, скажем, "капризах", во всякого рода самоистязаниях, в мучении других, шутовстве, в мании "выкидывать что-нибудь этакое". Всё это связано с нездоровой органической конституцией, но развивается мало-помалу из сильно склонности к антисоциальным импульсам.
,,,иметь стремление собственную жизнь взять крепко в руки, серьёзно размышлять о преодолении антисоциального, понимать это в чувствах и таким образом действительно выходить из этого. Многие люди могли бы не только избавиться от своих капризов, но исцелить многие болезни, если бы они исследовали свои антисоциальные импульсы. Но делать это нужно со всей серьёзностью. Это нужно делать без самолюбия, ибо для жизни это имеет огромное значение
,,,исключительно важно изучать жизнь человеческих чувств, поскольку она антисоциальна. В то время, как мыслительная жизнь антисоциальна по той причине, что человек должен обороняться от засыпания, жизнь чувств антисоциальна по той причине, что, строя свои отношения с другими людьми на основе симпатий и антипатий, человек этим самым прививает обществу ложные течения чувств. Исходящее от человека через симпатию и антипатию тут же ввергает в человеческое общество антисоциальные жизненные течения.
В отношении воли, устремляющейся от человека к человеку, дело обстоит особенно поразительно, даже парадоксально, когда речь идёт о сложном существе человека. Вы ведь знаете, что в отношении волений, между людьми роль играют не только симпатии и антипатии – они играют роль, поскольку мы чувствующие существа, – но здесь особую роль играют склонность и нерасположение, отвращение, которые переходят в действие, иными словами: симпатии и антипатии в действии, в их проявлении, в их откровении. Человек относится к другим людям, сообразуясь с особенной к ним симпатией, особенной степенью любви, которую он несёт им навстречу. Здесь подсознательная инспирация играет примечательную роль. Ибо всё то, что изливается во всяком волевом общении людей, мы должны рассматривать в свете импульса, который лежит в основе этого волевого общения, в свете имеющейся между людьми в большей или меньшей мере любви. Из этой любви, возникающей между людьми, и выносят они свои волевые импульсы, которые так переходят от человека к человеку.
В отношении любви человек впадает в особенно крайние заблуждения и должен делать ещё большие исправления, чем в отношении чувств симпатии и антипатии. Ибо, как бы удивительно это ни звучало для современного сознания, остаётся всё же верным, что любовь, проявляемая человеком к другим людям, если она не одухотворена – в обычной жизни любовь одухотворена лишь в малой степени, и я сейчас говорю не о половой или возникающей на половой основе любви, а, вообще, о любви человека к человеку, – эта любовь, если она не одухотворена, собственно говоря, не является любовью, как таковой, но образом, который строит себе о ней человек, а это, большей частью, является не чем иным, как ужасной иллюзией. Ибо любовь, которую человек, как он считает, развивает к другим людям – к таким, какими они есть в жизни – по большей части оказывается любовью к себе.
Человек верит, что любит других, но на самом деле любит только себя. Вы видите здесь источник антисоциального, который к тому же может быть ещё источником ужасного самообмана.
Лишь только свобода духовной жизни способна сделать то, что мы действительно станем так относиться друг к другу, что будем видеть один в другом человека, конкретного человека, который стоит перед нами, а не человека вообще: очень скоро, на благо этой эпохе, люди придут к тому, что перестанут так ужасно охотно заниматься собой. Для настоящего времени особенно характерно то, что человек охотно занят собой. И здесь, опять-таки, вы должны разглядеть: человек особенно охотно имеет своё мышление, своё чувствование, своё воление; и если он однажды, получил, например, мышление, то расставаться с ним он уже не хочет.
Видите ли, кто действительно может мыслить, тот знает нечто такое, о чём никак не скажешь, что это пустяк: обо всём, что он мыслит правильно, когда-то он мыслил ложно. Человек, собственно, только о том знает верно, о чём он получил опыт: как оно действовало в его душе, когда он думал об этом ложно. Но в подобные состояния внутреннего развития люди вдаются весьма неохотно. Поэтому люди сегодня так мало понимают друг друга.
